Встать, суд пришёл!

Встать, суд пришел!

   Пожалуй всю ту прекрасную и загадочную глубину философских размышлений, что сейчас меня переполняют, вам передать не смогу. Что случилось? Сегодня (28.10.14) проходило (если так можно назвать то действо) судебное разбирательство по моему делу. Рассматривались два моих выговора. Рассмотрелись в пользу руководства. Если вы считаете, что это меня опечалило - это правда. Правда печаль моя основана не на самом поражении в процессе, а всходит она словно травка зелёная, на почве глухого непонимания того, КАК я и мы (профсоюз, в целом), это сегодняшнее дело проиграли. Если бы это произошло в ходе очень ловкой и высокопрофессиональной игры адвокатов, с той стороны, то я вполне спокойно бы отнёсся к этому факту. А когда ты проигрываешь только потому, что тебя «сливают» (так сказать) – становится немного не по себе.

   Чтобы более ярко живописать эти ощущения, прибегну к такому примеру: вот вы идёте по улице, видите на пути большую и некрасивую лужу, начинаете её обходить и, когда последний отрезок пути обхода составляет не более шага…. БАЦ!

   В следующую секунду Вашей жизни вы ощущаете всю и неловкость ситуации, которую не можете объяснить ни одним из имеющихся слов в Вашем лексиконе. Вы и сами не понимаете, каким именно образом вы попали практически в самый центр лужи. Ведь всё на вашем пути говорило о другом…

    Заседание начиналось вполне стандартно: все пришли, вошли, присели. Достали кучу исписанной и отпечатанной бумаги. Я тоже решил не выделятся на общем фоне и извлек из недр моей, не слишком дорогой красной пластиковой папки, на свет Божий, листы формата А4. Они были исписанны мелким кривым почерком (писал на коленях в электричке). Это был мой спич (речь), которым я собирался воспользоваться на заседании суда, в случае «если вдруг».

 «Если вдруг» пришел сразу же, после короткого начала процесса и как хорошо, что у меня для него был спич.

Судья спрашивала меня о сути моих претензий, то есть, почему я не согласен с вынесенными мне выговорами. На что я очень чётко, с чувством, толком и расстановкой ответил, что по первому выговору, указываются практически одни нарушения со стороны машиниста, а поэтому если моя вина и присутствует, то минимально. А по второму – что факт нарушения не доказан. Всё это время, судья что-то помечала на сложенном вдвое блокнотном листке, уточняла моменты терминологии, типа: «А что такое выходной светофор?» На что я отвечал: «Ну, это такой вполне обычный светофор, но находится он в конце железнодорожной станции», и т.д.

   Когда часть моего вступления прошла, начался сольный концерт адвоката со стороны ответчика (руководства, то есть).

Сейчас речь шла о том, что руководство совершенно справедливо вынесло мне эти выговоры, так как локомотивная бригада является единым рабочим организмом и оспаривать здесь, хоть что-то, не имеет смысла. Когда с нашей стороны пошли вопросы к ней (адвокат от руководства была женщина), о том, что говорят о разделении функций помощника машиниста и самого машиниста сами инструкции? То сразу же бросилась в глаза очень интересная деталь: она совершенно не владела никакой информацией ни о каких инструкциях вообще. Отвечала чисто интуитивно, «выкручиваясь», постоянно пытаясь ссылаться на специалистов в этой области, которые сейчас сидят в коридоре (имелись ввиду зам.ген.дир. Смирнов Сергей Александрович, и инструктор Тыннов Виктор Александрович) и могут хоть прямо сейчас зайти, и всё пояснить. А всё, до чего она, даже интуитивно, не могла «допендрить», сводилось к: «А почему вы это у меня спрашиваете, ведь я этого не знаю!»

   Вам что-то показалось странным в этой ситуации? Вы думаете что адвокат, который в данный момент сидел напротив меня, была не готова к заседанию, коль даже не удосужилась почитать хоть пару строк из предполагаемых инструкций???

Вы просто невероятно правы!

   И это как-раз-таки на том фоне, что наш юрист, не только интересовался железнодорожной документацией, а и старался выяснить у нас попутные тонкости, просил пояснения в местах, где чего-то недопонимал, касательно тех вопросов, и формулировок, о которых шла речь.

В общем, в этой ситуации, моя внезапно потяжелевшая челюсть, начала своё движение вниз по вертикали. Возможно, причиной была аномально высокая гравитация в кабинете суда.

У меня создалось устойчивое впечатление, что это милейшее создание

(это я про адвоката ответчика, хотя, я преувеличиваю и к милейшим, она отношения не имеет), поднявшись, с утра сварила макарошек с сосисками. А потом, после обеда, решила прогуляться по улице и ненароком заскочила в суд: «А вдруг там чего интересного происходит?» И таким образом оказалась на нашем заседании. Особенно ярко это проявилось, когда наш юрист практически загнал её в угол, демонстрируя судье её неготовность и не владение вопросами. Судья на это отреагировала очень неожиданно. Она запретила задавать вопросы этому нежнейшему созданию (которая уже озабоченно во всю хлопала своими ресничками, таким образом, призывая на помощь) мотивируя: «Ну чего вы от неё хотите? Вы что не видите, что она ничего, из того, что вы спрашиваете, не знает?»

В большом пальце левой ноги раздалась пронзительнейшая боль.

Это был удар моей рухнувшей вниз челюсти, которая, внезапно обрушившись, раздробила ногтевую пластину пальца. Одновременно с этим в моей голове появилось странное чувство туманной лёгкости, которое было последствием отказа логического отдела, в моём начинающем воспаляться рассудке, от работы в штатном режиме.

До сегодняшнего дня, у меня не было совершенно никакого опыта, в судебных делах.

  Вплоть до самого февраля, текущего 2014 года, у меня даже и мысли не поднималось на тему отстаивания своих прав при помощи суда! Если ранее и бывали какие-нибудь незначительные грешки в работе, то всё сводилось к тому: «Ты здесь не выполнил цикл ТО-1, согласен?»

- Абсолютно согласен.

- 15 процентов.

- Понял.

И всё в таком духе. Всё было справедливо и заслуженно, и уж оспаривать эти вещи перед кем бы то ни было, представлялось мне делом крайне наиглупейшим. Но тот бред, который начался в этом году (наверное, белой) лошади…

  О судебных заседаниях, конкретно, я мог судить только по фрагментам из фильмов. Ну, или, хотя бы, по вполне смешной передаче про «Суд идёт». Но картина, разворачивающаяся у меня на глазах, была способна растворить в себе любое количество смеха, без остатка. Ситуация напоминала лучшее из наиболее нелепейших и странных, в своих фантастических причудах, то ли бредовых снов, то ли галлюцинаций. Мои мозги просто отказывались работать и требовали незамедлительного отпуска за свой счёт.

   Образ судьи в моих размышлениях, до этого момента, вырисовывал очень внимательного и чуткого человека, который вполне понимает, что он является, возможно, последней инстанцией, которой стоит произвести тщательный анализ и вынести справедливое решение, но здесь….

   Ломка, знаете ли – она всегда достаточно болезненна, вне зависимости от своей природы: будь то результат химических изменений физического тела наркомана, оставшегося без дозы, или же крушение стереотипов и мировоззрения человека, который понимает, что все его представления о какой-то области жизни были наивной блажью. Разнятся лишь области болезненных восприятий: в первом случае – анатомия и физиология, во втором – ментальность.

В очередной раз спасало то, что моя психика уже настолько натерпелась подобных кульбитов в нашем непостоянном мире, что, пожалуй, начала вырабатывать стойкий иммунитет, к подобным фокусам. Это именно он и был тем эффектом «дымки в голове», ощущением заторможенности и нереальности происходящего.

Такая процедура, скорее всего, предназначена природой для предохранения от эмоциональной перегрузки, в текущем моменте, и для сохранения ресурсов к дальнейшему необходимому анализу ситуации и проектированию возможного будущего.

Ну, отдохнули, переварили, теперь дальше.

   Незадолго до начала слушания, мы сидели в коридоре и общались с Игорем Юрьевичем, на тему вчерашних слушаний (они тоже были о выговоре одного из наших «профсоюзных»). То, что он мне рассказывал, также не ограничивалось степенями разумного. Например, в процессе заседания один из инструкторов, преподнес судье н-ное количество достаточно печальных фотографий, с изображением сцен случаев наезда ж/д транспорта на людей. Сопровождалось это подношение нескладным «вот, к чему приводят нарушения….» и т.д. и т.п.

И не важно было, в тот момент, что эти фотографии ничего общего со случаем разбирательства не имели, главное было то, что судья была щедрой и доброй, а поэтому ничтоже сумняшеся (перевод с церковного- нисколько не сомневаясь) присобачила печальные картинки к делу…

Как так?

Да очень просто, она же судья!

А поэтому может присобачивать что угодно и к чему угодно, и совершенно неважно (как и в данном контексте), что эти снимки, возможно скачанные из интернета, совершенно не имели никакого отношения к делу.

Зачем ограничивать себя рамками разума? Давайте будем смотреть на всё шире! Ничего нет невозможного, если сам ход дела контролирует судья!

   Здесь, я самым, что ни на есть, плотным образом, подошёл к разгадке (для себя) народной поговорки, которая говорит: «От сумы, да от тюрьмы – не зарекайся». Как-то до сих пор, честно говоря, не особо придавал ей значение. Обусловлено это было тем, что среди моего окружения просто не было людей, которые, вот так запросто, становились жертвами подобного правосудия (хотя «правосудие» - это очень громко сказано). Хоть я не считаю себя христианином, но в меру того, что в своём прошлом был им и не понаслышке знаком с библией, и с христианскими догмами, очень и очень хочу верить в то, что на «том» свете (в аду), для подобных судей горит особо красивый и горячий огонёк.

Почему так жёстко?

   Да потому что сейчас разбирается всего-то трудовой конфликт, а если бы разбиралась тема виновности человека в некоем преступлении, которого он не совершал??? Ведь результат был бы аналогичен!!! И всего-то от того, что судье лень (а может с ней договорились) решать это дело нормальным образом.

   Дальнейшее время заседания (как позже говорил господин Загрябый), шло по накатанной: судья не брезговала нарушениями процесса, всякие серьёзные попытки нашего юриста жёстко пресекались. Господа Смирнов С. А. и Загрябый, временами, несли откровенную псячину (идя в ногу со временем, хочу заменить слово «враньё», на слово, которое является производным от фамилии небезызвестной женщины - Псаки).

Снова я слышал этот трогательный рассказ нашего Сергея Александровича, о неработающих камерах видеонаблюдения и вставших дисках (надо же беда какая!). Снова смотрел на ни разу не покрасневшее личико и думал: "Это же надо, какой талантище зря пропадает!"

Потом был Загрябый.

Начал нести какую-то трагическую ересь, временами страстно негодуя. Что-то про самолёты и всё такое, с явным подтекстом очернения меня. Закончил поэтично: "За всю свою жизнь, большего подлеца, я просто не видывал!"

А когда наш юрист задал ему в лоб вопрос, - А скажите пожалуйста, как вы лично относитесь к Сливкину? - моментально стушевался и выдохнул, - Да ничего, нормальный парень...

Смешно? И мне смешно.

Это было как у Пушкина: «Идёт направо – песнь заводит, налево – сказку говорит…»

Видите, даже Великий Пушкин говорил о том, что когда люди ходят «налево», или совершают «левые» действия – одинаково заканчивают рассказыванием сказок!

Судья им в этом вяло потакала. Меня больше никто не выслушал, никому ничего говорить не давали и т.д. Короче при всей очевидности выигрыша….

Можно ли назвать это проигрышем??? Конечно же, нет, это был обыкновенный слив. Как сливают воду в унитазе.

   Что мы будем делать?

О!

Это пока секрет, уж извините за отсутствие деталей. Всему своё время. Но если все наши попытки потерпят фиаско и нам придётся покинуть любимый «Трансойл-Сервис», то мы, всего-то, останемся (как говорится) «при своих», а вот в «Сервисе»…

Красить тепловозы, купленной краской на свои деньги, придётся даже Загрябому.

А на этом попрощаюсь с Вами и скажу: «Удачи тебе, любимый читатель!»